Все это действо происходило в маленькой подсобке, на первом этаже когда-то богатого и знаменитого на весь мир института физики земли. Его, как центр управления пиратским налетом, выбрала сама Анька за многочисленные, на удивление хорошо сохранившиеся линии связи. А руководство подпольем одобрило потому, что институт давным-давно перестал быть богатым и знаменитым, сдал почти все свои лабораторные площади в аренду всяким мелким частникам, практически не охранялся. Вошедшие через один из подъездов Паша и Анька не могли привлечь ничьего внимания, таких прохожих здесь ежедневно бывали тысячи.
Пристроившийся у приоткрытой двери Паша, стараясь не смотреть на Аньку, контролировал часть коридора, а еще двое выделенных подпольем, но знакомых лично Паше боевиков прикрывали подъезд. Анька к этим мерам предосторожности отнеслась с полным пренебрежением. "Хулиганов от меня ты отгонишь, — сказала она Паше, когда он расставлял своих временных подчиненных. — А мой взлом никто не просечет до завтра. Тут уж голову на отсечение даю".
И в самом деле, никаких происшествий за время вторжения Аньки в чужие компьютеры не случилось. Но, несмотря на внешнюю легкость и профессиональную небрежность в работе, Анька за экраном устала так, что отказалась и от ужина, и от возможности "на посошок" заглянуть в какое-нибудь злачное место, как следует выпить и развлечься. "Думаешь, завтра уже не до развлечений будет?" — критически глянула она на Пашу. Тот только пожал плечами. Предстоящий бунт был совсем даже не первым на его боевом счету, и Паша сейчас, ничуть не сомневаясь внешне в успехе, продумывал безопасные пути отхода из города. Этим заканчивались все предыдущие выступления подпольщиков, и Паша не ожидал от очередного особого успеха.
В маленькой, на два десятка номеров, гостинице на окраине города, где не спрашивали документов, не интересовались именами, но требовали в уплату только наличные монеты, Анька так лихо прикинулась профессионалкой, ведущей в номер клиента, что Паша, с неожиданным, легким уколом ревности, подумал, что роль свою девушка учила не по учебникам и наблюдениям за другими.
В холодном, узком и плохо освещенном номере Анька повалилась на постель и заявила, что до утра никуда отсюда не двинется. "А в туалет?" — невозмутимо осведомился Паша. "Сам меня туда отнесешь", — отрезала Анька, по-детски показав ему язык.
— И не подумаю, — возразил Паша…
И тут Анька как будто проснулась, отодвинулась, наконец-то, от бесчисленных цифр, выстроенных в стройные колонки, от плывущего по экрану отсчета времени до объявления внутренней тревоги, от усталости глаз и пальцев…
"Если изнасилование — это половое сношение с применением силы, то меня вчера точно изнасиловали", — подумал Паша, разглядывая потолок.
Анька была неистовой, жадной, изобретательной до постельных удовольствий, раз за разом оживляя вроде бы окончательно потерявшего силы Пашу. Сначала он удивился, потом затормозил в шоке, но, в конце концов, природа взяла свое. Сейчас, после пробуждения, Паша с легким стыдом вспоминал, что подобного у него в жизни еще не было, слишком уж неприхотлив и нетребователен он был к случайным партнершам, а заводить постоянную связь при своем образе жизни считал нечестным по отношению к женщинам. Да еще и эта концовка, когда Анька, ласково погладив его по груди, отвернулась к стенке и уснула в считанные секунды.
"А пусть и изнасиловала, зато — приятно, — ухмыльнулся Паша своим мыслям и воспоминаниям, — жаль, такое вряд ли повторится…"
Он был слишком старым со сравнению с Анькой, слишком битым жизнью и циничным, что б не понимать, что девушка просто разряжалась после утомительной и нервной работы. Радовало только, что для разрядки она выбрала его, и этот случайный секс еще больше сблизил этих, казалось бы, совершенно разных людей.
Не торопясь, Паша встал с постели, с удовольствием ощущая, как волны холода обрушились на его тело. Холод он не любил, но привык все жизненные неудобства переносить стоически, невозмутимо и спокойно, как бы тяжело это ему не давалось. Бесшумно одевшись и еще раз убедившись, что Анька не собирается просыпаться, Паша выскользнул из номера, аккуратно прикрыв за собой дверь. И только в коридоре начал превращаться в туповатого бандита-быка, взявшего вчера на ночь проституточку и получившего с него требуемое.
Таким: чуть насупленным, но довольным и добродушным, — он появился в маленьком вестибюле возле конторки администратора, хозяина и коридорного этой гостиницы.
— Какие новости? — вместо приветствия спросил Паша, задержавшись у конторки.
— Ночь прошла тихо — самая свежая и хорошая новость, — заученно заулыбался коридорный. — А у вас, надеюсь, тоже всё в порядке?
— Да уж, девка — огонь, — проговорил Паша вальяжно, чувствуя на душе неприятный осадок от собственных, пусть и наигранных, слов. — Под утро уснули…
— Рад за вас, — отозвался для поддержания разговора коридорный, которому все равно было, как прошла ночь у Паши, каковой в постели оказалась Анька; он больше всего на свете хотел, что бы побыстрее явился, наконец, его сменщик, он же компаньон по содержанию этого маленького притончика, и тогда можно будет с чистой совестью завалиться спать.
— Ты, слышь, как тебя, — продолжил свою роль Паша, — а выпить-то у тебя есть чего? А то ведь холодно в номерах, экономите на отоплении…
— Что нам выделят… что нам выделят, тем и гостей потчуем, — сказал коридорный, на секунду ныряя под конторку и возвращаясь на поверхность с початой бутылкой коньяка и чистой рюмкой в руке. — Вот, сам иной раз нервы успокаиваю…
Паша одобрительно махнул рукой — наливай! — и облокотился о конторку в ожидании. На глаза случайно попался пультик от подвешенного на стене телевизора, и Паша машинально взял его в руку, протягивая вторую за рюмкой.
Первый, второй, третий… десятый каналы не показывали ничего, кроме белесой ряби. У ожидавшего и надеявшегося Паши даже вспотел лоб от увиденного. "Неужели? получилось?" — мелькнула шальная мысль, но тут коридорный вежливо отобрал у него пульт и начал самостоятельно щелкать с канала на канал.
— Вот ведь, как сглазил, — пожаловался он Паше. — Даже кабельное не показывает, а уж там-то чему ломаться?
Паша махнул рукой и в один глоток влил в себя коньяк, стараясь, что бы радость у него из души не выскочила на лицо…
Пробужденная им и узнавшая, что её труд не был напрасным, Анька сладко зевнула и, обняв покрепче, потащила Пашу к себе. И они проспали еще полдня, пока…
Пока взъерошенные и нервные программисты объясняли своим руководителям, почему невозможно перевести и теле и радиовещание на запасные частоты, уловившие суть происходящего "ликвидаторы" объявили в своих подразделениях тревогу и переход на казарменное положением всем, вплоть до начальника Службы. И хорошо, что успели, потому что через полчаса после этого в городе перестала работать телефонная связь, а биллинговая программа внутренней радиосвязи Службы вышла из строя и, похоже, навсегда.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
